С любовь-you. Стихи, баллады, посвящения - Татьяна Ларионова

С любовь-you

Стихи, баллады, посвящения

Татьяна Петровна Ларионова

© Татьяна Петровна Ларионова, 2017

ISBN 978-5-4474-5558-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Издателю

– Да что хорошего-то господи? —

Прошлись Вы по. по фотографии.

С которой не переча всё-таки,

Убрали мне глаза и волосы.

– Да, что плохого-то, о господи? —

Прочтите заново стихи мои.

В них лишь глаза одни, да волосы,

Да дух младенца, дам без возраста.

В них ведь ни капли нет животности

В них даже чувственности нет, о господи!

Глаза мои? Мои глаза и волосы

В каком должно остаться это возрасте?

На сердце руку, мой Издатель,

Я удивила Вас. Читатель настолько ж

Будет удивлён.

И ничего плохого в том,

Что вслед за первым выйдет том

Второй и третий, и четвёртый,

Да мало ли ещё какой…

Мы с Вами встретились, Издатель!

Вы всё учли о чём просила. И не перечили.

Спасибо!

Ещё одобрил бы Читатель наш с Вами

Творческий союз.

А если нет? Я соглашусь, что фотография

Ужасна. Слова-банальны, а сюжет

Не так уж лихо и закручен.

Да что там? Его просто нет.

Идеи не свежи, бэушны, а

Адресаты- равнодушны

И коммерсантам дела нет

До поэтических побед.

А если – да?

Из книги «БЫ»1

Предисловие

Дорогой мой читатель, перед Тобой – попытка возродить одну из длительно существовавших традиций. А именно – традицию составлять и вести семейные альбомы. В частности альбомы со стихами и… нравоучениями опытных людей.

В старину такие книги назывались «картинными». Эти книги пришли в Россию из Германии и Франции во второй половине ХVIII столетия. Первоначально в них изображались достопримечательности и описывались занимательные эпизоды из жизни. Чуть позже появились альбомы гербов и родословен.

А в ХIХ веке семейные огромные «картинные» книги трансформировались в маленькие книжки-альбомы (в восьмушку листа) с разноцветными листами в кожаных и вышитых переплетах. Эти книжки уже были рассчитаны на зрителя. Их брали с собою на бал и показывали друг другу в перерывах между танцами. Так, например, княжна Полина показывала знакомым девицам дружеские послания от «княжны Алины», а также – завитки волос, засушенные бабочки, цветки и травинки, оставленные в ее альбоме на долгую нежную память.

Альбомы девиц начинались советами матерей: —«Дарю тебе альбом, моя Людмила, не для того, чтобы заставить тебя следовать глупой моде. Не мода, а рассудок должны руководить тобою, друг мой, а потому здесь помещены правила и нравоучения опытных людей…”.Затем следовали соответствующий тексту рисунок и излияния подруг. Обо всём этом мы узнаём от замечательного автора Корниловой А. В. в её исследовании «Картинные книги»2

Не менее интересные подробности о культуре ведения семейных альбомов, можно найти в книге Т. Г. Цявловской «Рисунки Пушкина». Например из приведённого автором рассказа современницы Пушкиной, актрисы Колосовой, общавшейся с поэтом, мы узнаём, что: «Пушкин… исписал несколько страниц (её альбома) очень милыми стихами и что-то нарисовал», «Обёртку альбома и я сама и мои подруги испестрили разными росчерками, «пробами пера», «карикатурными рожицами». «Но стихами и рисунками в моём альбоме Пушкин не ограничился. Он имел терпение скопировать все росчерки и наброски пером на бумажной обложке переплёта: подлинную взял себе, а копиею подменил её, и так искусно, что мы… долгое время не замечали этого «подлога».3

Многое Пушкин писал и рисовал специально для друзей: «…семнадцатилетней Елизавете, принадлежал альбом, в котором, по настоянию девушек, записал Пушкин имена любимых женщин (так называемый «донжуанский список» Пушкина) и где нарисовал множество портретов друзей, женщин, встреченных интересных друзей. Многие из рисунков в этом альбоме -плоды шуток, рождавшихся в дружеской среде хорошеньких девушек, нравящихся Пушкину.

Некоторые рисунки, находящиеся в альбоме, туда вклеены. Они вырезаны откуда-то, может быть из старого альбома»4

«Картинные» книги и книжки-альбомы давно стали музейными реликвиями, как и сами привычки писать милые глупости, хранить прядки волос, засушенные цветки и травинки. Однако, в редком современном сборнике стихов не найдешь чего-нибудь вроде: – к «княжне Полине» от «княжны Алины». Альбомная лирика «витает» в воздухе, не находя себе места у семейного очага.

Эта книжечка адресована всем тем, в кого автор была когда-либо влюблена, любила (разлюбила), или все еще любит, а уж помнит-то – непременно! А также и тем, кто из лимонов умеет делать лимонад: предпринимателям, имиджмейкерам, рекламодателям и всем тем, кого просто интересует поэзия. В книжке стихи более чем 20-ти летней выдержки… и – полугодовой на темы самые вечные. Но есть и то, что вполне могло бы стать рекламой, визитной карточкой и т. п.

За единственным исключением, стихи посвящены, живущим в Омске мужчинам и женщинам. При том, почти все из этих мужчин и женщин, слава Богу, живы. Больше того – продолжают жить в нашем городе. Поэтому и автор продолжает надеяться, что когда-нибудь все некогда любимые ею люди встретятся на выставке, посвященной поэтическим отражениям бывшего с ними и с их создателем. Для того чтобы, несмотря на все перемены происшедшие в отношениях действующих лиц, стало возможным «взять чувства» в руки, так, видимо, как об этом поет в своей песне певица Zeмфира: «Ты возьми мои чувства и сделай гербарий».

И как бы ни были запечатлены истории пережитого, они ценны, как мне кажется самим своим фактом запечатления. Большой Истории до частностей как-то всегда не очень-то много было дела. А согласись, дорогой мой Читатель, что остаться в истории пусть маленьким, но следом – приятно. Например, для родственников… Или я ошибаюсь?

С надеждой на дорогое читательское понимание я, могла бы закончить свое обращение пушкинским: —«Я плачу… если Вашей Тани Вы не забыли до сих пор,…»5, но заканчиваю собственным: – «Но плакать чтоб, – нет! Избегаю морщин».

В книге хотелось намекнуть также о возможности использовать поэзию в рекламных целях. Известно. как хорошо запоминается рифма и поэтический образ.

Я бы хотела только, чтобы использование рифм, ритма и образа шло дальше и усложнялось. Заходишь, например, в бутик рубашек для мужчин и слышишь: «Вы так ослепительны в этой рубашке лимонного (весёлого, безумного и т.д.) цвета…». Или в отдел спецодежды для медиков: " На тебе белоснежный халат…». А как Вам это? Ткань «Испанская лиса»? Мне кажется, что пошло бы на пользу всем: и продавцам и поэтам.

Я выбирала жизнь

Я выбирала жизнь. И – точка!

Мне было все равно: сын или дочка.

Мне было все равно: с ним или – без

Не женщина во мне жила, но бес.

Его желания, его расчеты

И сам он по большому счету

Мне стали безразличны. Жизнь

Я выбирала, чтобы жить.

Кормить, варить, стирать и мыть…

Да-да, вот так банально плыть

По жизни в счастье безграничном

Наедине, в кругу друзей, публично.

Не он мне нужен был, но – Ты,

Не сын, но – Дочка. Я матерью

Хотела стать. Верь и не верь мне,

Дочка!

Как трудно дышать

Как трудно дышать

Тяжел кислород,

Привычней слой нижний:

Цинк, ртуть, углерод.

Я корчусь от боли,

Я падаю вниз

Проклятый диагноз:

– С рождения нищ!—

Показана плоскость,

Показана клеть,

О далях и высях

думать не сметь!

Но я поднимусь

Пусть в стотысячный раз.

Так важно подняться

Однажды,

Хоть раз!

Отвергнуть фатальность,

Раздвинуть предел,

Взять высоту, где не сер снег,

А – бел.

Взять

и окрепнув идти вперед,

Чтобы привычным

стал кислород!

Маленькая Трагедия

Ты ярче всех, но ростом невелика ты.

Никто не виноват, все виноваты!

Ведь знали – не стандарт. Зачем же брали?

И столько, столько лет тренировали?

И вот теперь, когда всех ярче

Ока-зы-ва-е-тся, что многих старше,

Стоящих позади, таких

Высоких.

Душа была близка, близка к победе,

Но так устроен мир, мы – чьи-то дети:

Есть генофонд, и есть среда у семя

И сжатое при том гимнасток время.

В шестнадцать лет – в тираж.

Гимнасток – горе! Хоть впереди, как знать,

Моря и горы.

И тысяча причин для перспективы,

Но жребий выпасть мог куда счастливей:

В шестнадцать лет – звездой

Ковров, помостов.

Но кто-то удался лицом и ростом,

А кто-то, в общем, – нет,

Не в этом дело.

История полна, полна примеров: